Toward Passover, Prof. Leon Peshkin and Ilia Stambler discussed the need to raise support for longevity research to free ourselves from the burden of degenerative aging processes. Published in March 2021, in MosT – Moscow – Tel Aviv magazine (in Russian), entitled “Exodus as freedom from aging (PassOver the Old Age)”. Below is the full version – in Russian and English.
Полная версия статьи “ИСХОД. КАК ОТМЕНИТЬ СТАРОСТЬ?” опубликованной в МосТ – Москва – Тель Авив, Март 2021 – на русском и английском.
ДОЛГОЛЕТИЕ.
ИСХОД КАК СВОБОДА ОТ СТАРОСТИ
Profile
Леонид Пешкин
Профессор Гарвардской медицинской школы, работает над созданием новой платформы по классификации воздействия веществ на продолжительность жизни. Несколько лет назад профессор Пешкин и его родители отдали свой геном науке для использования как единого стандарта в лабораториях по всему миру. Проект получил название «Джинн-ом в бутылке» и в терминах Леонардо да Винчи мог бы назваться «золотым сечением» человеческого генома.
Profile
Илья Стамблер
Научный директор Израильской ассоциации «Ветек (старшинство) – движение за долголетие и качество жизни» http://www.longevityisrael.org/. Получил докторскую степень (PhD) в отделении науки, технологии и общества университета Бар-Илан, Израиль. Его исследования сосредоточены на исторических и социальных аспектах изучения долголетия, а также математическом моделировании старения и старческих заболеваний. Является автором книг «История идей о продлении жизни в двадцатом веке» и «Пропаганда долголетия: междисциплинарные перспективы».
Пасхальная история исхода из рабства, история освобождения, омоложения и выживания еврейского народа заставляет задуматься, в том числе, и о научных попытках освободиться от гнета дегенеративных процессов старения с целью продлить здоровую человеческую жизнь. МосТ попытался выяснить, так ли неизбежно старение с научной и метафорической точки зрения у генетика Гарвардской медицинской школы Леонида Пешкина и израильского исследователя долголетия доктора Ильи Стамблера.
Леон Пешкин: Свобода – это моя тема. Друзья детства в шутку называли меня “мятежным”. Я с детства отказывался принимать правила и ограничения, искал и иногда находил ошибки в учебниках, спорил с преподавателями. Я вырос в еврейской семье в Москве, учился в одной из самых известных физ-мат школ (#2) и дразнил родителей за то, что те указывали мне на “нормальных” людей. Я обещал скомпилировать их мудрость в книгу ” Нормальные люди: о которых все так много знают, но никто не встречал” – знают, когда нормальные люди идут спать, что кушают на завтрак, как стригутся и какую музыку слушают. Этот «абсолют» преследует всех нас всю жизнь. Помню, как десятилетним случайно услышал разговор матери о том, какая трагедия, что ее подруга Рада болеет раком и знает, что ей осталось жить года три. “Мама, а почему оставшиеся Раде три года – это трагедия, а тридцать для тебя – не трагедия?” поинтересовался я, и конечно услышал в ответ про нормальных людей: трагедия – это жить меньше нормы, а иначе надо просто смириться.
Илья Стамблер: Кстати, в Торе возрастные нормы меняются. Патриархи жили почти до 1000 лет, а после потопа максимальная продолжительности жизни уменьшилась до 120. Разные есть этому традиционные объяснения – от упадка нравов, до радикальных изменений в человеческой природе и среде обитания. В любом случае, долголетие допотопных патриархов признается еврейской традицией как реально возможное явление, что говорит о том, что изначально непреодолимых границ или «норм» для продолжительности жизни в Иудаизме не предусматривается.
В еврейской традиции есть и другие указания об отсутствии границ долголетия и о возможности и даже необходимости продления человеческой жизни. Например, великий еврейский философ и врач Маймонид прямо говорил в своем «Ответе о долголетии», что «Для нас, евреев, нет предопределенного конца жизни». Согласно Маймониду, человек существует, пока восполняются утраченные ресурсы. То есть, человек способен активно продлить свою жизнь. Распространенное пожелание «До 120!» не выражает какой-то фаталистической, непреодолимой границы.
Леон Пешкин: Да, кстати, эти 120 лет являются идеей фикс в кругах исследователей старения, ведь максимальная зарегистрированная продолжительность жизни – примерно 120 лет, рекорд француженки Жанны Кальман, дожившей до 122 лет, недавно подвергся сомнениям, но множество случаев в 115 и 117 лет представляются достоверными. Сведения о долголетии в древней истории и средних веках довольно скудны, но есть свидетельства о римлянах, проживших более 100 лет. В I веке Плиний Старший упомянул консула, прожившего 100 лет, жену Цицерона, прожившую 103 года, и другую женщину, прожившую 115. Все успехи медицины последних столетий, похоже, выражаются в том, что увеличивается средняя, но не максимальная продолжительность жизни. То есть, мы не стали жить дольше, но гораздо больше людей стали доживать до преклонного возраста. Мы смогли продлить не столько жизнь, сколько старость.
Илья Стамблер: Опять же, если мы посмотрим на еврейскую традицию, все эти цифры не «высечены в скале», многое в старении и продолжительности жизни можно изменить. Согласно Талмуду (трактат Сангедрин), до Авраама люди вообще не старели. Сам Авраам попросил себе старость, чтобы его не путали с его сыном Исааком. Некоторые толкуют это как божий дар. Но можно это толковать и как признание возможности для людей не стареть.
Леон Пешкин: Тот еще “дар”, вот бы вернуть все по-старому, чтобы тело не ветшало со временем. В принципе, совершенно не очевидно, что дряхление – это биологическая необходимость. Есть животные, которые, похоже, не стареют, включая некоторых эволюционно близких к нам, например, голых землекопов, некоторых рыб, ракообразных. Однако, даже мы стареем не тотально, часть организма очевидно рассчитана на то, чтобы преодолеть урон от накопившихся со временем повреждений от ионизирующего облучения, окисления и других биохимических последствий жизнедеятельности и дать начало новому организму. Так называемое обновление зародышевой линии – это чудо, незаметно происходящее у нас на глазах регулярно с начала времён. Но вот недавно мы открыли стволовые клетки и научились искусственно создавать их. Стволовые клетки, полученные из материала пожилого человека, не отличимы от молодых. Мы принялись клонировать живые существа, то есть, брать клетки не зародышевой, а так называемой соматической линии, например фибробласты, и переселять ядро ветхой фибробласты в яйцеклетку, создав генетическую копию исходного организма. Такой клон тоже начинает жизнь с нуля, стряхнув возраст источника. Если бы мой любимый папочка Мирон Аронович не умер недавно в почтенном возрасте 97 лет, он бы, наверное, сейчас заметил мне, что “нормальным людям не пристало размножаться как гидры – почкованием”. Однако, похоже, наука реформирует ортодоксальные правила природы, не знаю уж, приветствуется ли такое баловство консерваторами.
Илья Стамблер: Еврейская традиция учит, что в жизни можно многое изменить благодаря нашим усилиям (на иврите “хиштадлут”). Можно вспомнить, что Израиль (Иаков) был назван «борющийся с Богом», что можно понять как стремление к новому уровню существования. Есть и более однозначные положения в еврейской традиции о возможности продления человеческой жизни. В Иудаизме, человеческая жизнь – высшая ценность, и нужно применить все возможные средства для ее сохранения. Также, в истории Исхода, основная награда за соблюдение заповедей однозначно определяется как продление жизни. При этом возможность загробного мира в Торе не упоминается. Речь идет о продлении именно земной жизни, как результате личных усилий и награде за праведность. Есть в еврейской традиции и намеки на возможность сохранения витальности после смерти в отдельной части тела (так называемая «кость воскрешения»). Так что, эти исследования с еврейской традицией хорошо согласуются.
Леон Пешкин: Мне очень импонирует идея дерзко перейти на новый уровень, освободиться из рабства времени. Нас растили в атмосфере “мы рождены, чтоб сказку сделать былью”, разобраться как устроена природа и починить, наладить по своему усмотрению. Эта необходимая в естественных науках дерзость отличает многих Российских ученых по сей день. Но, похоже, большинство людей считают, что замахиваться на секрет омоложения – это чересчур дерзко, это борьба с Богом. С одной стороны это одна из самых популярных тем в прессе, с другой – эта область исследований оказалась в “меж-фондовом пространстве” как не вполне фундаментальная и не прикладная.
Илья Стамблер: И что тогда сказать о National Institute on Aging, Calico, Buck Institute, SENS Research Foundation, многочисленных компаниях по разработке геропротекторов и средств омоложения?
Леон Пешкин: Пока старение как таковое не внесено в список “болезней”, на него невозможно получить финансирование из государственных структур. Как ни парадоксально, но NIA (Национальный Институт Старения США), собственно, борьбой со старением не занимается, они исследуют, как именно старость разрушает организм. Коммерческие венчурные фонды заняты погоней за прибылью и рассматривают старение как горячую тему, финансируя стартапы, которые вынуждены обещать принципиально невозможные результаты. Филантропия частных лиц обходит стороной такую “фундаментальную” тему, и если финансируют био-медицину, то часто в связи с болезнями, поразившими кого-то в их семье, хотя подавляющее большинство людей становится жертвами именно старения. При ближайшем рассмотрении, и Calico, и Buck, и другие подобные институты под эгидой борьбы со старением заняты разработкой лекарств от того, что я бы назвал симптомами старения – Паркинсон, рак, диабет, болезнь Альцгеймера. Были такие фонды, как Ellison и Glenn, но они прекратили или почти прекратили свою деятельность – Поль Гленн умер, а Лэрри Эллисон, видимо, потерял надежду увидеть результаты исследований. Ведь спрос рождает предложение, требуя обещаний быстрых результатов при их жизни, подобные заказчики получают от области такие завиральные обещания и соответствующую наукообразную суету, обреченную на провал. Кстати, даже те фонды, что отведены на перечисленные выше усилия – это капля в море по сравнению с тем, что идет, например, на National Cancer Institute, не говоря уже о расходах на “оборону” стран, на которые никто никогда не замахнется.
Илья Стамблер: Это еще и вопрос общей культуры и мотивации. Евреи, вообще, почему 40 лет по пустыне ходили? У границ Ханаана испугались, возроптали, не решились войти в страну. Поэтому были признаны недостойными и обречены умереть в пустыне. Только новое поколение получило право войти. В борьбе со старением часто похожая ситуация наблюдается. Из-за сиюминутных опасений, интересов, желания заработать, люди часто теряют жизненные важные цели и перспективы. Разумеется, можно оставить эстафету будущим поколениям. Но при большей решительности и усилиях, результаты можно было бы получить и быстрее, возможно уже в нашем поколении.
Леон Пешкин: Я, например, хорошо понимаю, что работаю для будущих поколений, но не вижу никакого более достойного занятия, чем отдать свою жизнь борьбе за жизнь, науке о омоложении. Я счастливый человек, потому что занимаюсь тем, чем мечтал заниматься с детства, но и представить себе не мог, что мне доведется реально проводить лабораторные исследования в этом направлении. Хотя эта тема скорее проходит как хобби, как вторичная на фоне основной темы исследований – эмбриологии. Случилось чудо и как раз эмбриология дает нам подсказку, как освободиться от оков времени – разбудив уже существующие механизмы омоложения, работающие в эмбрионе, но спящие в тканях взрослого организма. Если бы у меня и моих коллег были достаточные средства, мы возможно бы вывели из рабства старения уже наше поколение. Или как Моисей активно бы работали над этим от 80 до 120 и умерли, смирившись и удовлетворившись своим вкладом в свободу, грядущую для наших потомков.
Илья Стамблер: Полностью согласен, что благороднее и важнее этой цели – трудно найти, и для общества и для каждого человека. Со своей стороны, мои основные усилия, в том числе в рамках нашей ассоциации «Движение за долголетие и качество жизни» – имеют цель повысить интерес и поддержку общества исследованиям и разработкам для борьбы с дегенеративными процессами старения и за продление здоровой жизни. Научные исследования без общественной поддержки, в том числе финансовой поддержки, могут остаться «гласом вопиющего в пустыне».
Леон Пешкин: Не приходиться сомневаться в том, что рано или поздно человечество будет оглядываться назад на наш век и удивляться, как мы могли жить, зная, что нам отведено в среднем 70 жалких лет, из которых только 20 лет зрелой здоровой жизни. Фундаментальная научная основа для радикального продления жизни уже найдена. Станем ли мы последним потерянным поколением перед скачком в долголетие или поколением, совершившим этот скачок, зависит уже не столько от учёных, сколько от журналистов и филантропов. Журналисты должны отказаться от погони за сенсациями, от иллюзий что уже найденные средства от старения на днях появятся в аптеке. Миллиардеры должны сделать вклад в поддержку фундаментальных исследований, рискнуть небольшой частью капитала не ради денежной прибыли, а ради шанса на прорыв, на несколько лишних лет здоровой жизни.
Илья Стамблер: Разумеется, задача продления здоровой жизни – не только для журналистов и филантропов, но и для общества в целом, в том числе для общественных движений. Целевой государственный бюджет на исследования старения в Израиле практически нулевой. Одна из основных целей нашего общественного движения – увеличить общественную и государственную поддержку подобным исследованиям. И разумеется, это задача для всех стран мира, включая Израиль, США, Россию. Это задача для международных исследовательских программ. Задачу эту нужно решать довольно срочно, под угрозой не только личное здоровье и долголетие отдельных людей и их потомков, но и судьба государственных систем здравоохранения и социального обеспечения, которые могут обанкротится и рухнуть, если в обозримом будущем не будут найдены эффективные методы оздоровления стареющего населения. Зная реалии США, во сколько может обойтись, по-Вашему, солидный прогресс в области омоложения и продления здоровой жизни?
Леон Пешкин: Давайте прикинем: средний годовой бюджет биологической лаборатории в США примерно 1 млн долларов в год. Хорошо финансируемый Институт рака (NCI) ежегодно получает из федерального бюджета около 6 млрд долларов. Институт Calico основан на 3 млрд долларов. Думаю, в масштабе США, достаточный стимул может быть достигнут дополнительными средствами в размере 10% бюджета NCI. Это не так много и принесёт заметные результаты за несколько лет. Вспомним, например, о так называемой Giving Pledge, учреждённой Биллом Гейтсом и Уорреном Баффеттом в 2010 году. С тех пор 200 миллиардеров (примерно каждый десятый в мире) подписали ее и клянутся пожертвовать половину, а иногда и большую часть своего состояния на улучшение положения в мире – сумма оценивается в 600 млрд долларов. А 230 тысяч человек в мире, квалифицированные как «ультра-богатые», вместе стоят 27 трлн долларов, которые они не смогут взять с собой в могилу.
Илья Стамблер: Будем надеяться, что задачи освобождения от дегенеративных процессов и болезней старения и за продление здоровой жизни станут первоочередными приоритетами, как для отдельных людей, так и для всего общества, и получат адекватную для данных задач поддержку.
Цитируемые источники и дополнительная литература
О причинах 40 летних странствий по пустыне: Числа 13, 14. О долголетии, как награде за соблюдение заповедей: Второзаконие 6:1-2. О долголетии патриархов и снижении максимальной продолжительности жизни: Бытие 5, 6:3. Библия. Синодальный перевод. Первое издание 1876. Редакция РПЦ МП 2000. http://www.patriarchia.ru/bible/gen/5/
Об отсутствии старения до Авраама: Вавилонский Талмуд. Трактат Сангедрин 107b. English Babylonian Talmud, Rabbi Dr. J. H. Hertz, Rabbi Dr. I Epstein, et al. (Eds.), Talmudic Books, 2012. http://halakhah.com/
О “кости воскрешения”: Kaufmann Kohler. “Luz”. Jewish Encyclopedia, in 12 volumes, 1901-1906, online reprint. http://www.jewishencyclopedia.com/view.jsp?artid=635&letter=L
Маймонид о долголетии: Fred Rosner. Moses Maimonides’ Responsum on Longevity. In: The Medical Legacy of Moses Maimonides, Ktav, Hoboken NJ, 1998, pp. 246-258.
См. также: Ilia Stambler. Longevity and the Jewish tradition. In: Longevity promotion: multidisciplinary perspectives. Longevity History, Rishon Lezion, 2017. http://www.longevityhistory.com/
Maximum Life Span
https://en.wikipedia.org/wiki/Maximum_life_span
Ultra High Net Worth Individuals
https://en.wikipedia.org/wiki/Ultra_high-net-worth_individual
См. также. Илья Стамблер. Здоровое долголетие как междисциплинарная научная и социальная проблема
http://madan.org.il/ru/groups/zdorovoe-dolgoletie-kak-mezhdisciplinarnaya-nauchnaya-i-socialnaya-problema
ENGLISH
PassOver the old age?
Profile
Leon Peshkin
Leon is a faculty member at the Harvard Medical School. He is working to create a novel pharmacology platform for characterizing the life-long effects of substances on health and lifespan in model organisms. Several years ago, Dr. Peshkin and his parents donated their genome for use as a golden standard of quality (“Genome in a Bottle”) in laboratories around the world.
Profile
Ilia Stambler
Chief Science Officer of “Vetek” (Seniority) Association – the Movement for Longevity and Quality of Life, Israel www.longevityisrael.org. He received his PhD at the Department of Science, Technology and Society, Bar Ilan University, Israel. His research has focused on the historical and social implications of aging and life extension research. He is also involved in mathematical modeling of aging and aging-related diseases. He is the author of the books “A History of Life-extensionism in the Twentieth Century” and “Longevity Promotion: Multidisciplinary Perspectives”.
The Passover story of the exodus from slavery – the story of the liberation, rejuvenation and survival of the Jewish people – also makes one think about scientific attempts to break free from the oppression of the degenerative processes of aging, to prolong healthy human lives. MosT discussed whether aging is scientifically and metaphorically inevitable with two experts: a Harvard Medical School scientist Leon Peshkin and Israeli longevity researcher Dr. Ilia Stambler.
Leon Peshkin: Freedom is my favorite subject. My childhood friends jokingly called me a “rebel”, I refused to accept the rules and restrictions, looked for and sometimes found mistakes in textbooks, argued with my teachers. I grew up in a secular Jewish family in Moscow, graduated from one of the famous schools (#2) with advanced physics and math curriculum, and teased my parents about always referring to the so-called “normal” people. I promised to compile their wisdom into a volume “Normal people, whom everyone knows so much about, but no one has met”. We knew when these “normal people” go to bed, what they eat for breakfast, how they cut their hair and what music they listen to. This “absolute” haunts all of us all our lives. I was ten-years-old when I accidentally overheard my mom breaking down over a tragedy – her friend Rada had cancer and knew she had three years left to live. “Mom, why is 3 years a tragedy for Rada, and about 30 left for you is not ?” I asked, and of course heard in response about the normal people: tragedy is living less than the norm, otherwise we just have to accept it.
Ilia Stambler: By the way, age norms change in the Torah. The patriarchs lived up to almost 1000 years, and after the flood the maximum life expectancy decreased to 120. There are various traditional explanations for this – from the decline of morals to radical changes in human nature and the environment. In any case, the longevity of the antediluvian patriarchs is recognized by the Jewish tradition as a really possible phenomenon, which means that there are no initially insurmountable boundaries or “norms” for life expectancy in Judaism.
In the Jewish tradition, there are other indications about the absence of boundaries for longevity and about the possibility and even the need to prolong human life. For example, the great Jewish philosopher and physician Maimonides directly said in his “Responsum on Longevity” that “For us Jews, there is no predetermined end point of life.” According to Maimonides, man exists while the lost resources are replenished. That is, a person is able to actively prolong his life. The widespread wish “Until 120” does not express some fatalistic, insurmountable limit.
Leon Peshkin: Yes, this 120 figure is a “fixed idea” in the aging field, because the maximum recorded lifespan is about 120. The record by Jeanne Calment living to 122 has recently been disputed, but many cases of 115 and 117 seem solid. Longevity records from the ancient history and the Middle Ages are rather scarce, but there is evidence of Roman citizens who lived over a hundred. In the 1st century, Pliny the Elder mentioned a consul who lived to a 100, Cicero’s wife who lived 103 years, and another case of 115. All the advances in medicine in recent centuries seem to have led to the increase in average, but not the maximum, life expectancy. We prolonged the old age.
Ilia Stambler: Again, if we look at the Jewish tradition, all these numbers are not “written in stone”, much about aging and life expectancy can be changed. According to the Talmud (the treatise Sanhedrin), before Abraham, people did not age at all. Abraham himself asked for his old age so that he would not be confused with his son Isaac. Some interpret this as a gift from God. But this can also be interpreted as a recognition of the possibility for people not to grow old.
Leon Peshkin: I would not mind returning this “gift” back, so that the body does not decay with time. In principle, it is not at all obvious that decrepitude is a biological necessity. There are animals that do not seem to age, including some evolutionarily close to us, such as naked mole rats, some fish, crustaceans. Even people do not age entirely, one part of the organism is obviously designed to overcome the damage accumulated over time from ionizing radiation, oxidation and other biochemical insults and to give rise to a new organism. The so-called “germ line renewal” is a miracle that is happening unnoticed before our eyes daily since the beginning of time. But recently we have discovered stem cells and have learned to artificially derive them. Stem cells obtained from the material of an elderly person are indistinguishable from the young. Today we clone living things, i.e. take cells not of the germ line, but of the so-called somatic lineage, e.g. fibroblasts, and transplant the nucleus of a frail fibroblast into an oocyte, creating a genetic copy of the original organism. Such a clone also starts the stopwatch of life from scratch, miraculously shaking off age of the source organism. If my beloved daddy Miron Peshkin had not died recently at the venerable age of 97, he would probably have nagged “normal people do not reproduce by budding like some hydras.” Apparently science is reforming the orthodox rules of nature, whether such tampering is welcomed by conservatives or not.
Ilia Stambler: The Jewish tradition teaches that much can be changed in life through our efforts (“hishtadlut” in Hebrew). It can be recalled that Israel (Jacob) was called “struggling with God,” which can be understood as striving for a new level of existence. There are also more unambiguous provisions in the Jewish tradition about the possibility of prolonging human life. In Judaism, human life is the highest value, and all possible means must be used to preserve it. Also, in the story of the Exodus, the main reward for keeping the commandments is unambiguously defined as life prolongation. At the same time, the possibility of an afterlife is not mentioned in the Torah. It is about the extension of earthly life as a result of personal efforts and the reward for righteousness. There are also hints in the Jewish tradition about the possibility of preserving vitality after death in a separate part of the body (the so-called “bone of resurrection”). So these studies are in good agreement with the Jewish tradition.
Leon Peshkin: I am sold on the idea of boldly moving to a new level of existence without aging, free from the slavery of time. To quote a popular Soviet song of my childhood “We were born to make the fairy tale come true!”, to figure out how nature works and to fix it, tune it to suit our vision. This audacity, necessary in the natural sciences, distinguishes many Russian scientists to this day. But apparently many people feel that looking for rejuvenating therapies is too daring, it is a fight against God. On the one hand, this is one of the most popular subjects in the press today, on the other, this area of research is trapped in the “funding vacuum” as neither entirely fundamental nor sufficiently applied.
Ilia Stambler: Then what can be said about the National Institute on Aging, Calico LLC, Buck Institute, SENS Research Foundation, the numerous companies developing geroprotectors and rejuvenation products?
Leon Peshkin: While aging per se is not included in the list of “diseases”, it is impossible to obtain funding to “fight aging” from the government agencies. Paradoxically, the US National Institute on Aging, in fact, does not support the war on aging, instead they study the details of how old age destroys the body. The venture capitalists are profit driven, they sure see aging as “hot”, yet are bound to fund start-ups which promise fundamentally impossible quick results. The philanthropists steer clear of such “fundamental” directions, if they fund bio-medicine, it is often a specific disease that struck someone in their family, although the vast majority one way or another fall victim to aging. Upon closer inspection, Calico, Buck and other such anti-aging institutions are developing drugs for what I would call the “symptoms of aging” – Parkinson’s, cancer, diabetes, Alzheimer’s. Such foundations as Ellison and Glenn, ceased or almost ceased their activities – Paul Glenn died, Larry Ellison apparently lost any hope of seeing the results in time. After all, such are the laws of “supply and demand”: by demanding an expedient result these customers are creating strong incentives to speculate and selecting not for solid science but for salesmanship skills. As a result they are bound to get false promises and fund flashy science mimicry doomed to fail and further embarrass the field which already has a century old reputation for pushing the snake oil. What’s worse is that even the funds allocated for all these aforementioned “not quite anti-aging” efforts amount to a drop in the bucket in comparison to what goes, e.g. to the National Cancer Institute, not to mention the “defence” spending in countries threatened by no one.
Ilia Stambler: It is also a question of general culture and motivation. Actually, why did the Jews wander in the desert for 40 years? At the borders of Canaan, they were frightened, murmured, they did not dare to enter the country. Therefore, they were found unworthy and doomed to die in the desert. Only a new generation was allowed to enter. In the fight against aging degeneration, a similar situation is often observed. Because of momentary fears, interests, the desire to make money, people often lose their vital goals and perspectives. Of course, you can pass the task on to future generations. But with greater determination and effort, the results could have been obtained faster, perhaps already in our generation.
Leon Peshkin: I, for one, understand and accept that I work for the future generations. I simply do not see any more worthy occupation than devoting my life to the struggle for life, the science of rejuvenation. I am exceptionally lucky – I get to do what I always dreamed of doing. Yet I could not imagine that I would be in fact doing experimental science in this field. In full disclosure – this specific direction is rather a hobby, it comes second to my main research subject – embryology. Serendipitously, embryology gives us a clue on how to free ourselves from the shackles of time. Namely, by activating mechanisms of rejuvenation, which are already encoded in our genomes and work in embryos, but are dormant in adult tissues. If my colleagues and I only had sufficient resources, we could have led our generation out of the slavery of aging. Or at the very least, not unlike Moses, actively worked on it until we died at the age of 120, humbled and satisfied with our contribution to the eventual freedom for our descendants.
Ilia Stambler: I completely agree that it is difficult to find more noble and more important goals than these, both for the society and for every person. For my part, my main efforts, including within the framework of our association “The Movement for Longevity and Quality of Life”, are aimed at increasing public interest and support for research and development to combat the degenerative processes of aging and to prolong healthy life. Scientific research without public support, including financial support, can remain “a voice crying in the wilderness.”
Leon Peshkin: Undoubtedly, sooner or later mankind will look back at our century and wonder how we could exist, knowing that we only got on average mere 70 years, of which only for about 20 we are both mature and still healthy. The fundamental scientific basis for radical life extension already exists today. Whether we will become the last generation lost before the leap into longevity or the generation that made this leap depends not so much on scientists any more, but rather on journalists and philanthropists. Journalists should abandon the unabashed sensationalism, which creates the false sense of comfort that anti-aging remedies will come to the pharmacy any day now. Billionaires must support the fundamental research in anti-aging. They must risk a small fraction of their net worth not for the sake of monetary gain, but for a chance of a breakthrough which will bring a few extra years of healthy life.
Ilia Stambler: Of course, the task of extending healthy life is not only for journalists and philanthropists, but for society as a whole, including social movements. The targeted government budget for research on aging in Israel is practically zero. One of the main goals of our social movement is to increase public and state support for such research. And of course, this is a task for all countries of the world, including Israel, the USA, and Russia. This is a task for international research programs. This task needs to be addressed rather urgently, not just for the sake of the personal health and longevity of individuals and their descendants, but also to save the public health and social security systems, which may go bankrupt and collapse, if no effective methods are found to improve the health of the aging population in the foreseeable future. Knowing the realities of the United States, how much, in your opinion, can it cost to create solid progress in the field of rejuvenation and prolongation of healthy life?
Leon Peshkin: It’s not hard to estimate. A reasonable annual budget for a wet biological laboratory in the United States is approximately $1M per year. The well-funded National Cancer Institute (NCI) receives roughly $6 billion annually from the federal budget. As its inception, Calico received about $3 billion. I think that on a US scale, a sufficient incentive would be achieved via additional funds in the amount of say 10% of the NCI budget. Results of such injection will be noticeable in just a few years. Is that a lot of money? Consider that the so-called Giving Pledge, established by Gates and Buffett in 2010 and since signed by over 200 billionaires (about one in ten in the world). They pledge to donate often a half, and sometimes most of their fortunes to improve the world – the amount is currently estimated at $600B. The 230,000 people in the world classified as “ultra rich” are collectively worth $27 trillion which they cannot take to their graves.
Ilia Stambler: Let us hope that the tasks of freeing ourselves from the degenerative processes and diseases of aging and prolonging healthy lives will become top priorities, both for individuals and for the whole society, and will receive the support adequate for these tasks.
Quoted sources and further reading
On the reasons for the 40 years of wandering in the wilderness: Numbers 13, 14. On longevity as a reward for keeping the commandments: Deuteronomy 6:1-2. On the longevity of the patriarchs and the decrease in the maximum life span: Genesis 5, 6:3. https://www.biblegateway.com/passage/?search=Genesis+5&version=NIV
On the absence of aging before Abraham: Sanhedrin 107b. In: English Babylonian Talmud, Rabbi Dr. J. H. Hertz, Rabbi Dr. I Epstein, et al. (Eds.), Talmudic Books, 2012. http://halakhah.com/
On the “bone of resurrection”: Kaufmann Kohler. “Luz”. Jewish Encyclopedia, in 12 volumes, 1901-1906, online reprint. http://www.jewishencyclopedia.com/view.jsp?artid=635&letter=L
Maimonides on longevity: Fred Rosner. Moses Maimonides’ Responsum on Longevity. In: The Medical Legacy of Moses Maimonides, Ktav, Hoboken NJ, 1998, pp. 246-258.
See also: Ilia Stambler. Longevity and the Jewish tradition. In: Longevity promotion: multidisciplinary perspectives. Longevity History, Rishon Lezion, 2017. http://www.longevityhistory.com/
Maximum Life Span
https://en.wikipedia.org/wiki/Maximum_life_span
Ultra High Net Worth Individuals
https://en.wikipedia.org/wiki/Ultra_high-net-worth_individual